С. Х. В. А. Т. К. А. - Страница 36

По мнению Тимура, глупее и бессмысленней этого ничего ляпнуть было нельзя, но он промолчал. Зато Ходок помотал головой:

— А если она на сутки застыла? На двое, трое? Вам назад надо, припасов нет, все с Березой пропало…

— Ты что? — удивился Стае. — Мы дальше к «мен-талу» идем.

— Не дойдете, — ответил Ходок. — Это уже все поняли, кроме тебя.

Стае посмотрел на брата, ожидая поддержки, но увидел лишь злость. Тимур показал на север, где раскинулся Могильник. Три «пледа» приближались оттуда. Эти твари, или аномалии, или «глюонные сгустки с псевдоинстинктами» передвигались с непредсказуемой скоростью, могли застыть на месте или рвануться вперед, но в среднем получалось, что летают они примерно со скоростью быстро идущего человека, а значит, скоро будут здесь.

— Что там? — Ходоку с его места «пледы» были не видны, но он заметил, куда повернулись головы братьев. — Там… эти?

Не отвечая, Тимур жестом подозвал брата. Стае вылез из развилки, на четвереньках подобрался к нему, провожаемый взглядом Ходока. Тимур взял Стаса за голову, притянул ближе и тихо сказал:

— Нужно отнять ему ногу.

— Отнять?! — повторил Стае, и Ходок, вздрогнув, схватился за колено. — Что ты говоришь?!

— А иначе он умрет, — продолжал Тимур безжалостно. — Как Береза. «Пледы» близко. Хочешь ему такой же смерти?

Стае поник. Береза погиб страшно: настигший их в березовой рощице «плед» будто расправил черные крылья и обхватил сталкера вместе с большим рюкзаком, полным припасов, а после отпал, отлетел в сторону. Береза весь сразу посерел, стал похож на статую из цемента, потом пошел трещинами и развалился.

— Они близко, — повторил Тимур.

— Но, может, «зыбь» опять включится и Ходок ногу выдернет?

— И сразу провалится туда весь.

— Он может успеть перепрыгнуть…

— Может. Может, мы дойдем до «ментала», а может, и нет. Может, Старик говорил правду, а может, врал. Может, «ментал» дает бессмертие, а может, нет! А может, Береза ждет нас в раю! — С каждым словом Тимур говорил все громче, а последние выкрикнул в несчастное, полное боли лицо брата, удерживая его рядом, не позволяя отодвинуться от себя, выкрикнул с обидой и злостью — ведь он с самого начала был против этой экспедиции, он не верил в успех, он примерно знал, чем все это закончится, и не раз говорил Стасу. А тот все равно взял деньги у Филина, чем уже подставил их обоих, и пошел за «менталом», принудив идти Тимура. И ведь даже не просил, это был своего рода моральный шантаж, принуждение, потому что не мог ведь младший брат бросить единственного близкого ему человека в такой ситуации.

— Но как отнять? — спросил Стае, все еще не способный смириться с этой мыслью, не до конца осознающий ситуацию во всей ее безысходности: вот тебе смертельные и неуязвимые «пледы», а вот «зыбь», схватившая Ходока за ногу, и выбор невелик. Стае все еще надеялся на какую-то спасительную мелочь, которую они проглядели и которая сейчас всплывет как бы сама собой.

— Отстрелить, — сказал Тимур. — У тебя автомат. Артефакты тоже остались, чтоб он не умер сразу. И аптечка.

Стае помотал головой. Усевшись на стволе верхом, прижал руки к лицу и прошептал:

— Скажи ему сам.

Ходок со смесью надежды и отчаяния глядел на них снизу, и ясно было: он все понимает, но все же надеется на то, что хитроумные братья Шульга что-то придумают.

Тимур сполз ниже и коротко объяснил, что к чему. Ходок с ужасом поглядел на погруженную в «зыбь» ногу, потом — на плечо и руку Котелка. Молодое симпатичное лицо враз постарело.

— Нога моя… — простонал сталкер.

— Они летят. — Тимур показал на черные сгустки. — Решайте, или я ухожу.

Ходок привстал, пытаясь высмотреть над деревом «пледы».

— Говорил мне Сидорович не связываться с вами, — потерянно произнес он.

И тут Стае, спрыгнув со ствола на «зыбь», ударил по ней каблуком.

— Ты что делаешь?! — закричал Тимур.

— Включайся! — крикнул брат. — Включайся, ну! Давай! Включайся!

Он топал по твердой серой поверхности, потом упал на колени и стал бить кулаками, и Ходок тоже застучал по ней — неистово, безумно, так что по судорожно сжатым пальцам потекла кровь.

Пока они бились в припадке, Тимур влез на ствол повыше и достал бинокль. Над просторами Могильника струилась дымка, искажающая очертания развалин, холмов и деревьев. Где-то в этой дымке прятался «мен-тал». Недосягаемый и, по мнению Тимура, ненужный. И оттуда к ним приближались три «пледа» — сгустки черного воздуха с трепещущими краями. В бездонной, бесконечной черноте, из которой они состояли, вспыхивали искры. Иногда чернота собиралась в тугой комок размером с голову, иногда распластывалась и становилась похожа на большой придверный коврик. Наверное, если наступишь на такой, то провалишься и будешь целую вечность падать сквозь жгучую непроглядную тьму.

— Стае, артефакты, — сказал Тимур, убирая бинокль. — Достань их. И аптечку. Ходок, ты готов или нет? Если не решился… — Он показал на свой пистолет. — Извини, что я говорю это, но тут простой выбор: ты можешь застрелиться. Или я застрелю тебя. Или мы оставляем тебя здесь, и «пледы» убьют тебя, как тогда Березу. Ты видел. Или мы отнимем твою ногу. Говори прямо сейчас, времени больше нет.

Стае с Ходоком перестали колотить по «зыби», хотя брат по-прежнему стоял на ней.

— Отнимите ее, — сказал Ходок, слизывая кровь с кулака. — Отнимите, я не хочу умирать! Отнимите, Стае, слышишь?!

Стае покачал головой:

— Я не смогу.

— Отнимите ее! Отрежьте, отрубите! Они же летят сюда!